Детство, украденное войной

Мы много знаем о войне из рассказов ветеранов, а также от наших бабушек и дедушек, которые в то время были детьми. Знаем много, но далеко не всё.

На их детство пришлись эвакуация, переезды, голод. Кто-то потерял близких и жил в детдомах, кто-то ушел на войну подростком. Когда началась война Александре Петровне Золотухиной было всего шесть лет. Их семья в военные годы проживала в Нерчинском Заводе. Отец Александры Петровны был человеком партийным, грамотным. Работал он продавцом в экспедиции из Иркутска. Участники той экспедиции добывали руду на территории нашего края. Мать Александры Петровны тоже работала там. Она «толкла руду».

– Помню, руда эта была блестящая очень, а толкли ее только женщины. Потом её рассыпали по мешкам и отправляли в Иркутск. Ну, а когда объявили войну, экспедиция уехала, а мы вернулись обратно домой, — рассказала Александра Петровна.

О том, что война будет, сомнений ни у кого не возникало. Страна находилась в напряжении, и Александра Петровна вспоминает, как шла подготовка к тем самым страшным годам.

— У меня заболело горло, и отец повез меня в Кутомару. Сейчас это Калганский район. Там повсюду стояли огромные «рюмки», которые топили прямо на улице. Мне стало интересно, что же там в них делают? Папунька рассказал, что плавят металл. Потом этот металл доставляли на заводы. Страна на чеку уже была. Войну ждали.

Великая Отечественная война стала тяжёлым испытанием для Забайкалья. О невероятной стойкости и выносливости сибиряков написал экс-директор Госархива Забайкальского края Пётр Мирончук, отдавший этой работе более 20 лет.

«Забайкалье в годы войны испытывало особые трудности. В отличие от большинства районов Сибири, развитие которых в значительной мере обеспечивалось за счёт эвакуированных из западных районов предприятий, край был вынужден опираться главным образом на собственные силы. Народное хозяйство области ощущало острую нехватку кадров, всех видов ресурсов, дефицит самого необходимого для производства. Но для фронта делалось всё возможное. Забайкалье давало стране до 50 процентов союзной добычи редких металлов — молибдена, вольфрама, золота, было одним из поставщиков олова и плавикового шпата для нужд оборонной промышленности. Перестроенная на военный лад промышленность поставляла фронту сталь, несколько видов кораблей, сотни наименований деталей для авиационной и бронетанковой техники, чугунные пищеварочные котлы, меховые изделия, многое другое. Колхозы исовхозы дали государству более 2,5 миллиона пудов мяса, свыше 5 миллионов пудов молока и брынзы».

Момент, когда громкоговоритель объявил жителям Нерчинского Завода о войне, Александра Петровна вспоминает так, как будто это было ещё вчера.

– Как только объявили войну, японцы сожгли у нас в Нерзаводе единственную паровую мельницу. Хлеба сразу не стало, его возили только для пограничников. А нам, местным, худо пришлось в те времена. Вообще, японцы давали тут гари. Хоть и гоняли пограничники их постоянно, ловили. Всё равно много было их. Пленных японцев заставляли работать на полях. Мы бегали на них посмотреть, а мальчишки даже стреляли по ним из рогаток.

Ещё Александра Петровна отмечает, как хорошо были одеты японские солдаты.

— Всё новенькое на них. Теплые шубы, меховые шапки, сапоги. А наши солдатики на начало войны были в арестантских ботинках, обмотках двухметровых, да в шинелишках нарошешных. В зиму, в мороз, бедные. Потом уже их одели по-человечески, — со слезами на глазах рассказывает она.

На своё украденное войной детство Александра Петровна не жалуется. Не привыкли люди военного времени сетовать на судьбу.

— Когда война началась, отца отправили служить. Мы остались дома с матерью. Выживали, как могли. Нас ведь всё-таки шестеро в семье было. Два брата у меня и три сестры. Все маленькие. Мама работала на износ, чтобы нас хоть как-то прокормить. В шахтерских галошах огромных, в которые она напихивала солому, возила по деревне воду на коне. На речке ведром набирала бочку водой, а бочка большая, литров 300. А сама больная была, порок сердца у неё. Вот пока воду развозила, мы, маленькие, дома сидели, ждали её. А вообще, голодно было в ту пору, мама часто варила нам какую-то бурдушку, даже и не знаю, из чего она была, — вспоминает она.

Встреча с героем

– В Барнаул после войны прилетела эскадрилья из Москвы. Мы с мамой работали у них. Она стирала, а я мыла полы. Эскадрилья эта прилетела, чтобы воевать с японцами. Те хотели захватить Маньчжурию. Мне тогда 12 лет всего было, и я не особо знала все подробности, — рассказала Александра Петровна.

Не знала она тогда и о том, что работала в эскадрилье у самого Николая Скоморохова. Николай Михайлович — советский лётчик-истребитель Великой Отечественной войны, маршал авиации, дважды Герой Советского Союза, заслуженный военный лётчик СССР.

– Мы вместе ели за одним столом, общались. Он с собой привёз в Барнаул жену и дочку. Думали же, что война долго продлится, но, к счастью, нет. Японцы быстро капитулировали, а эскадрилья улетела, — вспоминает она.

Знакомство с Николаем Михайловичем для Александры Петровны стало одним из ярких воспоминаний её военного детства.

– Рассказала бы ещё чего, да память уже подводит. Многого не помню. Но хочу отметить, что мы, люди того времени, хоть и пережили голод, войну и послевоенное тяжелое время, не ослабли, а наоборот, только закалились. Прожили все по многу лет, а сейчас что с молодежью творится? Пьют, наркоманят. Это страшно.